Из работы “Армянская христианская община в Петербурге” доцента Санкт-Петербургской духовной академии, архимандрита Августина (Никитина). Другие главы – https://armenians-spb.ru/avgustin/
Эпоха правления Александра I (1801–1825)
Процесс объединения армян, появление в разных русских городах армянских храмов, учреждение Духовной консистории и духовных правлений — все это свидетельствовало об укреплении позиции Армянской церкви в России. Но, несмотря на это, вплоть до начала XIX века Армянская церковь в России не была признана юридическим лицом, за которым закреплялись бы официальные имущественные права. Начало этому процессу было положено в армянской петербургской общине.
Как уже было отмечено, постройка армянских церквей в Санкт-Петербурге была делом придворного ювелира Ивана Лазарева, за потомством которого признавалось право управления ими. 24 октября 1801 года И. Л. Лазарев скончался и был погребен в семейной усыпальнице в церкви Св. Воскресения на Смоленском кладбище, рядом со своим единственным сыном Артемием. В 1802 году в усыпальнице Лазаревых был сооружен скульптурный мемориал.
В 1804 году жена и дети Ивана Лазарева, скончавшегося в 1801 году, отказались от управления обеими армянскими церквами в Санкт-Петербурге[75]. При этом с согласия наследников Ивана Лазарева был подробно указан порядок управления церковными доходами[76]. В именном указе, направленном санкт-петербургскому военному губернатору, говорилось “о дозволении и разрешении наследникам действительного статского советника Лазарева, согласно их желанию и воле первого завещателя, привести в исполнение статьи постановления об управлении армянских церквей и их собственностей и об освобождении принадлежащих к оным домов от полицейских повинностей”[77]. К этому указу были приложены соответствующие постановления епархиальных армянских архиепископов и Верховного Эчмиадзинского патриарха и католикоса.
Опыт армянской петербургской общины в 1806 году был успешно применен и на других инославных приходах. На основании приведенного указа от 19 июля 1804 года было решено, что и другие инославные общины “должны по примеру состоящей в С. Петербурге армянской церкви… быть освобожденными от полицейских повинностей во всем, на том основании, как постановлено вообще о домах и имуществах, к церквам других армянских исповеданий принадлежащих”[78]. А еще через несколько лет, по указу от 17 ноября 1810 года, имущественные интересы Армянской церкви были ограждены теми же самыми законами, как и имущества Русской православной церкви. (Эти права впоследствии были закреплены и расширены указами 1831 и 1836 гг.[79])
К этому времени квартиры жилых домов армянской общины (Невский пр., 40, 42) сдавались внаем; в 1823–1825 годах в одном из них жил будущий декабрист Г. С. Батеньков. Впоследствии оба дома неоднократно перестраивались[80]. Любопытно, что в этот период в прицерковном доме Лазаревых располагался литературный салон и его завсегдатаями были многие известные писатели и деятели искусства, такие, как Н. М. Карамзин, П. А. Вяземский, А. И. Тургенев. Бывал здесь и Александр Сергеевич Пушкин.
С осени 1823-го до лета 1832 года в восточном корпусе (д. 42) жил выпускник Санкт-Петербургской духовной семинарии, преобразователь и реформатор государственного устройства России Михаил Михайлович Сперанский, возвращенный в Петербург императором Александром I в марте 1821 года после ссылки и губернаторства в Пензе и Сибири. Вместе со Сперанским в доме армянской церкви жила его дочь Елизавета Михайловна, по мужу – Фролова-Багреева, находившаяся в родстве и близкой дружбе с хозяевами дома князьями Абамелек-Лазаревыми[81].
В период опалы и ссылки свои письма к Александру I Сперанский посылал не почтой, а с оказией через Лазаревых. В одном из посланий, обращенных к давним друзьям, Сперанский писал: “Милостивый государь, Яким Лазаревич! Я не могу оставить моего уединения, не принеся Вам истинной моей благодарности за все знаки участия Вашего в судьбе моей в такое время, когда не многие смели или хотели признавать себя даже и в знакомстве со мной”[82].
Пушкин в 1830-е годы бывал у Сперанского и в салоне его дочери, в доме, владельцами которого являлась семья Абамелек-Лазаревых, общаясь и с гостеприимными хозяевами. Тем для разговоров, как можно представить себе, было более чем достаточно. Лазаревых любили и знали в разные годы также А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Е. А. Баратынский, брат которого Ираклий женился на очаровательной Анне Давыдовне Абамелек-Лазаревой, воспетой пушкинским пером:
Когда-то (помню с умиленьем)
Я смел вас нянчить с восхищеньем,
Вы были дивное дитя.
Вы расцвели — с благоговеньем
Вам ныне поклоняюсь я.
За вами сердцем и глазами
С невольным трепетом ношусь
И вашей славою и вами,
Как нянька старая, горжусь.
(В альбом княжне А. Д. Абамелек. 1832)
В 1822 году архитектор Е. Т. Соколов составил смету на ремонт храма с существенными изменениями его интерьера. Его сохранившаяся отделка отличается от первоначальной[83].
После кончины католикоса Иосифа (1801) его преемником в качестве духовного предводителя российских армян стал архиепископ Епрем (Ефрем) Дзорагехци. При личной встрече с ним в Санкт-Петербурге император Александр I отметил заслуги архиепископа перед империей и наградил его орденом Св. Анны I степени. 12 сентября 1809 года в праздник Воздвижения Креста Господня новоизбранный католикос по желанию Александра I отслужил молебен в армянской церкви Св. Екатерины, где присутствовали императорская семья и весь высший свет.
Дело духовного просвещения армян, живших в России, продолжили последователи католикоса Иосифа, подвизавшиеся в Санкт-Петербурге, Москве и Астрахани. Все они были в священном сане: о. Иосиф Иоаннесов, о. Артемий Аламдаров, епископ Михаил Салантьян, Гавриил Патканян и др. Отец Иосиф Иоаннесов известен как переводчик “Истории Армении” Моисея Хоренского (Мовсеса Хоренаци) на русский язык (СПб., 1809). А в 1812 году Лазаревы открыли в Санкт-Петербурге вторую армянскую типографию.
Во время нашествия Наполеона на Россию (1812) армянские воины и полководцы проявили такое мужество и преданность России, что император Александр I издал особую высочайшую грамоту от 16 сентября 1813 года на имя армянского народа для “засвидетельствования перед целым светом Монаршей признательности и благоволения и в честь и славу их в памяти потомков” и направил ее католикосу Епрему.
Большое культурное значение имело издание в Петербурге труда Мовсеса Хоренаци “История Армении” (1809) и книги “Жизнь Артемия Араратского” (1813), впервые познакомившей русского читателя с армянской историей ХVIII века. В те годы среди петербургских армян был известен подпоручик Варлаам Ваганов, много переводивший с армянского на русский язык, причем в числе его переводов были такие значительные сочинения, как труд Мовсеса Хоренаци “Плач об Армении” (последняя часть “Истории Армении”) и “Новая книга, называемая увещевание”, составленная Шаамиряном. Важное место в духовной жизни петербургских армян занимал и служивший в Коллегии иностранных дел ученый, владевший несколькими языками, Хоченц (Маргар) Гехамянц. В 1817 году при участии Хоченца была переведена на новоармянский язык Библия. Трудно переоценить роль главы российских армян Иосифа Аргутинского. Благодаря его авторитету и стараниям, а также неутомимой деятельности семьи Лазаревых, Петербург стал важным центром культуры российских армян.
Русское правительство по достоинству оценивало духовно-просветительскую деятельность армянских пастырей. Так, 21 августа 1825 года от министра народного просвещения и главного управляющего духовными делами иностранных исповеданий А. С. Шишкова (1754–1841) последовало предложение Санкт-Петербургскому Армянскому духовному правлению, “по засвидетельствованию преосвященного архиепископа Иоаннеса о ревностном служении наместника армянских церквей в Санкт-Петербурге и Москве архимандрита Серафима… сопричислить его к ордену Св. Владимира IV степени”[84].
К этому времени политическая обстановка складывалась для Армении благоприятно. В 1801 году к России добровольно присоединились Гугарк и Ширак; в 1813 году по Гюлистанскому мирному договору между Россией и Персией к России добровольно присоединился Арцах (Нагорный Карабах); в 1828 году по Туркменчайскому мирному договору между Россией и Персией к России добровольно присоединяется Восточная Армения. Россия гарантировала юридические и гражданские права населению Армении, на которое не распространялось крепостное право, а Армянская церковь сохраняла свою автокефалию (церковную независимость).
[75] ПСЗРИ. Т. 28. СПб., 1830. С. 459. № 21406, от 19 июля 1804 г.
[76] См. Кусиков А. Армянская Церковь в России как юридическое лицо // Кавказский вестник. № 2. 1905. С 74.
[77] ПСЗРИ. Т. 28. С. 458. № 21406.
[78] Цит. по: Собрание актов. Т. 1. С 252.
[79] См. Кусиков А. Указ. соч. С. 75.
[80] Дело Департамента искусственных дел о разрешении Лазареву произвести разные пристройки к домам армянской церкви на Невском проспекте. 1845 г. ЦГИА СССР, ф. 218, оп. 3, д.522, л. 21.; Чертежи домов, принадлежащих армянской церкви, с проектом размещения в первых двух этажах дома № 42 русско-французского коммерческого банка. Архитектор В. А. Шретер. 1823–1915 гг. ЛГИА, ф. 513, оп. 102. д. 9809, л. 210. На балконе дома армянской церкви, где помещался книжный магазин “Нового времени”, вплоть до начала XX в. сохранялись инициалы фамилии Лазаревых, а внутри квартиры, которую занимал князь Семен Семенович Абамелек-Лазарев, была отделка екатерининской эпохи (см. Божерянов И. Н. Невский проспект. Т. 2. СПб., 1903. С. 231).
[81] Шульц С., указ. соч. С. 230.
[82] Письма графа М.М. Сперанского к Х. И. Лазареву. Спб. 1864, С. 6.
[83] См. Коршунова М. Ф. Юрий Фельтен. Л., 1988. С. 100.
[84] Собрание актов. Т. 1. С. 262. № 1142 от 21 авг. 1825 г.
[…] Эпоха правления Александра I (1801–1825) […]