Из работы “Армянская христианская община в Петербурге” доцента Санкт-Петербургской духовной академии, архимандрита Августина (Никитина). Другие главы – https://armenians-spb.ru/avgustin/
Эпоха Екатерины II (1762—1796)
Вступив на русский престол, Екатерина П (немка-лютеранка по своему первоначальному вероисповеданию) издала манифест от 4 декабря 1762 года “О позволении иностранцам выходить и селиться в России”[47]. Но этот манифест требовал конкретных гарантий, и поэтому 9 июня 1763 года был издан указ “О позволении всем иностранцам, выходящим в Россию, строить и содержать по их законам церкви в тех местах, где они селиться пожелают”[48]. Указ предоставлял всем колонистам, обосновавшимся в России, большие льготы и свободу вероисповедания. В обеих столицах были отведены места для возведения инославных церквей. “Эпоха императрицы Екатерины II богата законоположениями, нормирующими интересы армян, живущих в России, — отмечал отечественный исследователь А. Кусиков. — Она весьма благосклонно относилась к армянам, видя, какую пользу России может оказать этот культурный народ”[49].
Первой благотворные перемены ощутила на себе армянская община в Астрахани. 9 июня 1763 года, основываясь на манифесте, Сенат — в ответ на просьбу гоф-фактора Иоганна Асатурова построить два армянских храма в Астрахани — определил: “дабы призываемые на поселение в России охотнее могли выходить и через то население умножить, надлежит как объявленному гоф-фактору Асатурову, так и другим, кто пожелает, по их законам церкви строить и содержать позволить в тех местах, где они селиться похотят”[50]. Это решение Сената явилось основой для ходатайств петербургских и московских армян по этому же вопросу.
На благоприятное решение давней проблемы повлияло и установление связей Эчмиадзинского патриаршего престола с русским правительством. В 1768 году католикос Симеон I (1763–1780) отправил в Санкт-Петербург архимандрита Давида с “благословительной грамотой”. Императрице Екатерине П были также посланы в дар св. мощи Иоанна Крестителя, св. Девы Рипсиме, св. Георгия Победоносца и частица от Ноева ковчега[51]. Одновременно с этим католикос Симеон обращался к проживавшим в Санкт-Петербурге и Москве армянам, прося их оказать содействие миссии архимандрита Давида. Посольство из Эчмиадзина было радушно принято в Санкт-Петербурге. Екатерина II повелела Комиссии иностранных дел заготовить ответную грамоту на имя католикоса и вручить ее архимандриту Давиду для передачи святейшему Симеону I.
30 июня 1768 года был издан указ императрицы Екатерины II “о распространении (юрисдикции — а. А.) Первопрестольного Святого Эчмиадзина на российских армян”[52]. А в грамоте на имя католикоса от 30 июля 1768 года было сказано о том, что по примеру предков “равномерно соизволяем, как настоящего честнейшего патриарха Симеона, так и будущих преемников его патриаршего престола, такожде юзбашей и весь честной армянский народ в нашей императорской милости и благоволении содержать”[53]. С этого времени не только армянский народ, но и Церковь и патриарший престол могли рассчитывать в трудную для них минуту на покровительство и защиту русского правительства.
В 1770 году императрица направила в Сенат высочайший указ, где, в частности, говорилось: “Как еще со времени Государя Императора Петра Первого дозволено было здесь и в Москве строить армянские церкви, то вследствие того Мы ныне повелеваем дозволить армянам построить для отправления по их вере церковной службы… на отведенных от полиции пристойных местах публичные каменные строения, так как и построенные с давних лет, кои ветхи, вновь поправить”[54].
Поэтому вполне закономерно, что вскоре был дан благожелательный ответ Екатерины П на прошение, поданное в апреле 1770 года петербургской армянской общиной во главе с придворным ювелиром И. Лазаревым, “дозволить построить им в Петербурге, для отправления по их вере службы церковь, и под оную отвести им место”. 2 мая 1770 года последовал указ, объявленный генерал-полицмейстером Чичериным: “…армянам те церкви как здесь (в Петербурге — а. А.), так и в Москве построить дозволить, на таком же основании, как и католические строят, для построения оных церквей здесь (в Петербурге — а. А.) и в Москве отвести от полиции способные места”[55].
К этому указу генерал-полицмейстер Чичерин 22 мая сделал дополнение, сообщив, что он “для построения оной армянской церкви место за способное нашел на Невской проспективе, где малая собственная (придворная. — а. А.) конюшня”. Конюшенная контора, которую запрашивал об этом Чичерин, ответила, что не имеет надобности в месте “по проспективе” (Невскому проспекту. — а. А.) до Казанской церкви, “от двора умершего камергера Возжинского, по улице поперечнику 31 сажень, в длину во двор, под дворы смежные купцов Бока и Пучкова 41 сажень”[56]. Малая собственная конюшня императрицы, о которой упоминается в указе, и деревянные строения при ней были снесены, и в мае 1771 года было начато строительство храма.
Возведение армянского храма в Петербурге тесно связано с именем Ованеса Лазаряна (Ивана Лазарева) (1735–1801) — одного из прогрессивных деятелей армянского освободительного движения в XVIII веке, направленного на свержение турецкого ига. Отец И. Л. Лазарева — Лазарь Назарович Лазарев—прибыл в Россию в 1750 году из Новой Джульфы (близ Исфахана, Иран). Свое дело в России Лазаревы начали с основания шелковых мануфактур, а к 1770-м годам владели крупнейшими горнозаводскими предприятиями. Старший сын Лазаря Назаровича Лазарева Иван отличался особым талантом в области предпринимательства и политической деятельности. Он не раз с успехом выполнял сложные правительственные поручения дипломатического и финансового характера[57].
20 мая 1774 года Ивану Лазаревичу, как и его отцу и братьям, было пожаловано российское дворянство, на основании “диплома на графское достоинство от Римского императора Иосифа барону Иоанну фон Лазареву”[58].
Иван Лазарев был советником Екатерины П по вопросам восточной политики, советником Государственного банка России, ювелиром императорского двора. Он также числился викарием Эчмиадзинского патриаршего престола и сопровождал архиепископа Иосифа Аргутинского в поездках по России.
Семья Лазаревых в течение ста лет, до самого ее прекращения в 1871 году по мужской нисходящей линии, отличалась благочестием, благотворительностью и любовью к просвещению. Они построили для своих единоверцев храмы в Петербурге и Москве, основали в Москве для образования своих соотечественников Армянское училище (1815), переименованное впоследствии в Лазаревский институт (ныне — Институт востоковедения), учредили армянскую типографию, издавали религиозные и исторические памятники древней армянской литературы и участвовали во всех начинаниях, имевших целью религиозно-нравственное просвещение своих единоверцев[59].
Строительство армянской церкви в С.анкт-Петербурге — “в знатном у столицы положении на Большом проспекте (то есть Невском), против каменного Гостиного двора”, — началось в мае 1771 года по инициативе и отчасти на личные средства И. Л. Лазарева. На строительство церкви он пожертвовал 30 тысяч рублей. Неподалеку от места строительства был возведен и дом Лазарева, который он впоследствии подарил церковной общине[60]. Обстоятельства, связанные со строительством церковных зданий армянской общины, довольно необычны. О них рассказывает петербургский историк С. Шульц.
В начале 1770-х годов Иван Лазарев предложил императорскому двору и фавориту императрицы Екатерины II Григорию Григорьевичу Орлову приобрести оказавшийся в его владении огромный алмаз, захваченный в начале 1740-х годов в Индии знаменитым персидским завоевателем Надир-шахом и похищенный после его убийства в 1747 году. На несколько лет след алмаза был утерян, а в середине 1760-х годах он был куплен богатым купцом джульфинцем Григорием Сафрасом, приходившимся дядей братьям Лазаревым, переехавшим в Россию из Голландии и просившим племянников Ивана и Екима быть его душеприказчиками.
У Орлова не хватило денег на покупку драгоценности, но он показал алмаз императрице, и она заплатила за него Ивану Лазареву миллион золотых рублей из сумм Кабинета двора. Это было сделано без огласки, и в 1773 году, в день тезоименитства императрицы, алмаз был преподнесен ей Г. Г. Орловым “вместо букета”; таким образом алмаз приобрел имя “Орлов”. (Ныне он находится в Алмазном фонде России в Оружейной палате.) Часть огромной суммы денег, полученной за алмаз и выплачивавшейся казной в четыре этапа, Иван Лазарев вложил в постройку армянской церкви на Невском проспекте и двух домов при ней[61].
В эти годы произошло событие, важное для армян, живших в России. В 1773 году католикос Симеон учредил Российскую епархию Армянской апостольской церкви (в 1780 году она была переименована в Ново-Нахичеванскую) и направил в Россию 30-летнего архиепископа Овсепа Аргутянца (Иосифа Аргутинского), сначала в Астрахань в качестве епархиального епископа “обитающих в России армян”, а вскоре (в том же году) в Санкт-Петербург, где к молодому архипастырю весьма благоволили иерархи Русской православной церкви — митрополит Московский Платон (Левшин) и митрополит Санкт-Петербургский Гавриил (Петров). Иосиф Аргутинский был одной из центральных фигур в деле переселения армян в Россию. Благодаря дружескому расположению к нему влиятельных иерархов нужды Армянской церкви и армянского народа нашли в архиепископе Иосифе сильного и авторитетного защитника. Ближайшим сотрудником архиепископа Иосифа стал И. Л. Лазарев: он сопровождал его в поездках по России и служил для него переводчиком.
В начале 1780 года строительство армянской церкви в Санкт-Петербурге было завершено. Возведенная по проекту российского архитектора (немецкого происхождения) Георга Фридриха (Юрия Матвеевича) Фельтена (1730–1801), эта однокупольная церковь явилась замечательным памятником архитектуры русского раннего классицизма. В убранстве ее фасадов была широко использована скульптура. Главный вход в храм был отмечен портиком, увенчанным треугольным фронтоном.
Иконы для высокого иконостаса (уничтоженного в советское время) выполнил живописец К.-Л. Христинек. Обращенный к Невскому проспекту фасад церкви отмечен строгим портиком, на фронтоне которого сохранился скульптурный рельеф, сюжет которого взят из истории Армении и уже этим уникален для монументальной скульптуры Петербурга XVIII века. Сюжет можно назвать так: “Патриарх Григорий Просветитель совершает крещение царя Трдата III”. Рельеф выполнен неизвестным мастером в лучших традициях классицизма.
18 февраля 1780 года духовный предводитель российских армян архиепископ Овсеп Аргутянц (Иосиф Аргутинский) освятил церковь во имя Cв. великомученицы Екатерины, небесной покровительницы императрицы[62]. Это освящение происходило в торжественной обстановке: на нем присутствовали князь Г. А. Потемкин (1739–1791) и многие высокопоставленные лица. Архиепископ сказал на армянском языке проповедь, в которой прозвучала благодарность “преславной стране Российской, где народ наш обитает”, Петру Великому и Екатерине II, которая “отверзла нам в Россию врата спасения и во славу которой сей храм наименован”. Проповедь в переводе на русский язык была издана в виде брошюры и роздана присутствовавшим, а специально для императрицы и князя Потемкина были изготовлены отдельные экземпляры в ценных переплетах[63].
Текст сказанной архиепископом Иосифом речи в двух экземплярах и в особых роскошных переплетах был поднесен князем Потемкиным как императрице, так и великому князю. Екатерина II в знак благоволения к архиепископу 23 февраля прислала ему богатую панагию и крест, украшенный драгоценными камнями, а 3 мая того же 1780 года он был принят ею и поднес ей чин молебствия за российский царствующий дом, составленный скончавшимся к тому времени католикосом Симеоном (1780). Императрица не присутствовала на освящении, но в последующие годы бывала в армянском храме по меньшей мере дважды, заказывала молебны. Что же касается князя Потемкина, то, как рассказывают, он бывал в церкви почти каждое воскресенье. Вероятно, и потому, что адъютантом князя был сын графа Ивана Лазарева Артемий.
В 1790 году владыка Иосиф и граф И. Л. Лазарев подали императрице “Записку о целесообразности заселения армянами юга России”, получившую положительный ответ. Архипастырь всемерно содействовал обустройству армянских переселенцев, открытию школ, светскому образованию, за что удостоился самых высоких оценок русских и армянских политиков и историков. Иосиф Аргутинский понимал, что единственная возможность освободить родину — тесная связь с Россией.
В эти годы число армян, обосновавшихся на жительство в Санкт-Петербурге, росло[64], хотя в конце ХVIII века армянская община была все же сравнительно небольшой, но духовно сплоченной. “Армянский народ состоит не более как из ста человек, но имеет 2-х священников”, — отмечал один из тогдашних бытописателей Санкт-Петербурга[65].
Тем не менее город занимал важное место в деле армянского просвещения. В стенах Академии наук разрабатывалась программа первой армянской школы на территории России, которую предполагалось открыть в Астрахани. В числе предусмотренных для нее предметов были география, математика, физика, всеобщая история, естествознание, иностранные языки. Инициатором составления этой программы был крупный промышленник и видный представитель армянской общины в Петербурге Маргар Манучарян. Он же в числе других оказал содействие в открытии в армянском церковном доме на Невском проспекте первой армянской типографии в России, основанной Григором Халдаряном.
Пожилые прихожане умирали, и, согласно тогдашним традициям, их следовало хоронить на отдельном кладбище. Это побудило протоиерея Стефана Лорис-Меликова, священника армянской церкви, составить прошение, которое было направлено в Санкт-Петербургское губернское правление. “До настоящего времени в Санкт-Петербурге Церкви и по милости нашей религии армян, умершие похоронялись на Васильевском острову у Смоленской на кладбище, отведено для лютеран, — писал о. Стефан. — Некотором по множеству хороненных, остается место стесненное, ныне по умножению сдесь национальных нужно для нации нашей армянской, иметь особое кладбище. Поверенной мне от Преосвященного Иосифа Архиепископа Гайканского (армянского. — а. А.) доверенности во управление здешней церкви всех по духовенству потребностей, покорно прошу, дабы повелено было, на Васильевском острову, подле оноеж лютеранское кладбище, вниз по речке в длину и в широту на сто сажен отвесть для армянской нации кладбище, и куды надлежит об отводе благоволить сделать предписание.
Генваря 26 дня 1791 года подлинной подписал, и сему прошению протопоп Стефан Лорис Меликов, руку приложил”[66].
О том же писал в своей челобитной Иван Лазарев: “Здешней нашей церкви от протопопа Стефана в губернское правление подана просьба об отводе на Васильевском острову нашей нации место для кладбища; но отвода онаго желаю я на оном месте для помещения и призрения из нашей нации или других бедных построить каменное жилище, и чтоб впредь из нашей нации умерших не привозить в нашу церковь на Невском проспекте состоящую, но прямо таковых из домов отвозить на кладбище для отпевания и погребения покойных на оном же месте. Желаю я на собственном своем иждивении в услугу нации нашей, и для поминания души ныне лишенного сына моего построить каменную небольшую церковь.
Подлинное подписал Иван Лазарев. 10 генваря 1791 года”[67].
Оба прошения были рассмотрены — “об отводе на Васильевском острове при кладбище иноверных особого для их нации места, на коем коллежский советник Лазарев желает построить для помещения и призрения бедных каменное жилище, а для погребения умирающих армян каменную небольшую церковь”. ( В 1747 году на острове Голодай было отведено место для погребения “чужестранных обывателей разных вероисповеданий”. Здесь хоронили и армян, но обособленного армянского участка до 1790-х годов не было.)
Частным указом от 15 февраля 1791 года Екатерина II извещала санкт-петербургского губернатора: “Господин генерал-поручик и Санкт-Петербургский губернатор Коновницын! Вследствие прошения здешней армянской церкви протопопа Стефана об отводе на Васильевском острову при кладбище иноверных особого для их нации места, на коем коллежский советник Лазарев желает построить для помещения и призрения бедных каменное жилище, а для погребения умирающих каменную небольшую церковь, повелеваем как просимое место ради вышесказанной надобности отвесть, так желаемое на нем строение произвести дозволить”[68].
Как следует из содержания этого документа, строительство армянской кладбищенской церкви было начато на средства того же И. Л. Лазарева; оно началось на территории, отведенной армянам рядом со Смоленским православным кладбищем, которое существует с 1756 года. Армянское кладбище было запланировано как прямоугольник, имеющий 100 саженей в длину и столько же в ширину.
История строительства второго армянского храма в Санкт-Петербурге — церкви Св. Воскресения, расположенной на территории армянского Смоленского кладбища, связана с горем, постигшим семью И. Л. Лазарева. В 1791 году на русско-турецкой войне (1787–1791) погиб его единственный сын и наследник, гвардейский офицер, адъютант князя Г. А. Потемкина 23-летний Арутюн (Артемий) Иванович Лазарев. Его останки были перевезены в Россию и погребены на том месте, где вскоре было начато строительство храма. Церковь была заложена по высочайшему разрешению 4 мая 1791 года и строилась на средства И. Л. Лазарева как усыпальница для погибшего сына, а затем стала семейной усыпальницей Лазаревых.
Строительство церкви было завершено к 1794 году. 5 мая того же года она была освящена духовным предводителем российских армян архиепископом Иосифом Аргутинским и настоятелем церкви протоиереем Степанносом Лорис-Меликовым. Церковь построена в стиле русского классицизма конца XVIII века. Ее объемно-пространственные формы довольно просты и скромны. Существует убедительное предположение историков архитектуры, что проект армянской церкви Св, Воскресения (Сурб Арутюн) также принадлежит выдающемуся мастеру Ю. М. Фельтену[69]. Настоятелем церкви стал протоиерей Стефан, один из двух армянских священников Петербурга.
И. Л. Лазарев скончался в чине действительного статского советника в 1801 году в возрасте 66 лет. В 1802 году, уже после смерти графа, в притворе церкви было установлено беломраморное надгробие, ваявшееся в течение 10 лет знаменитым скульптором И. П. Мартосом, автором памятника Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве. (В 1934 году шедевр Мартоса перевезли в Музей городской скульптуры в здании Благовещенской церкви Александро-Невской лавры). Здесь же, при храме, были похоронены жена И. Л. Лазарева Екатерина Ивановна, умершая в 1819 году, и его братья Минас и Еким.
Армянская община в Санкт-Петербурге обладала и недвижимой собственностью. Одновременно с храмом Св. Екатерины и тоже на средства И. Л. Лазарева по проекту Фельтена строился восточный флигель (ныне Невский пр., 42). Дом был завершен к 1777 году и предназначался для причта. Двухэтажный, на высоком цокольном этаже, он своей ясной и строгой архитектурой продолжил характерную для того времени застройку Невского проспекта. (В 1835–1837 годах здание было перестроено и надстроено по проекту А. И. Мельникова.)
В 1785 году И. Л. Лазарев подал прошение на высочайшее имя о строительстве второго дома. В обращении к Екатерине II он выразил желание внести свою лепту в украшение города: “Пустырь другой половины церковной земли будет безобразием в симметрии великолепной столицы, и ежели приступить к исправлению того безобразия, от чего последовать должно немалое всему проспекту украшение…” В 1794 году императрица дала разрешение на строительство дома при церкви Св. Екатерины, “выходя из оной по правую руку”. (Ныне — Невский пр., 40.) Этот западный флигель ансамбля строился в 1794–1798 годах, очевидно, по проекту архитектора Е. Т. Соколова. Фасад здания близок к решению фасада восточного флигеля, только на уровне третьего этажа были помещены барельефы как дань новым веяниям в архитектуре. Оба церковных здания сохранили отделку интерьеров и ценны как прекрасные образцы жилого дома конца XVIII — начала XIX века. Лицевые и дворовые флигели образуют тесный двор, обрамляют церковь, не соперничая с ней своим скромным обликом. Если И. Л. Лазарев пожертвовал на строительство церкви Св. Екатерины 30 тысяч рублей, то дом и каменный флигель стоили ему в 50 тысяч рублей[70].
В 1778 году Лазареву и его наследникам было дано право на пользование “всем произведенным строением, яко собственностью”. В 1800 году архиепископ Иосиф заверил завещание Лазарева, по которому тот даровал санкт-петербургской армянской церкви и общине свою недвижимость.
В Российской национальной библиотеке хранится папка, озаглавленная: “Лазарев Еким: Документы о разделе наследства Екима Лазарева и об имущественных отношениях его детей. 1800–1859 гг.”[71]. Речь идет о тексте духовного завещания действительного статского советника и кавалера Ивана Лазаревича Лазарева в пользу его многодетного брата Екима Лазаревича Лазарева. В этой папке есть следующий документ (орфография подлинника):
ИМПЕРАТОРСКОГО ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ДОМА. СПБ. ОПЕКУНСКИЙ СОВЕТ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ, ЧТО ПРИЛОЖЕННОЕ У СЕГО ЗАВЕЩАНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО СТАТСКОГО СОВЕТНИКА И КАВАЛЕРА ИВАНА ЛАЗАРЕВИЧА ЛАЗАРЕВА ЕСТЬ ПОДЛИННОЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТО САМОЕ, КОТОРОЕ ЗА ПЕЧАТЬЮ БЫЛО ПРИНЯТО В СОХРАННУЮ КАЗНУ.
“Петербургская часть” завещания содержит такие строки: “В наследие жене моей Катерине Ивановне определяю купленную мною на ея имя Санктпетербургской губернии в Гдовском уезде Заянскую вотчину 2 тысячи душ, которую оставляю ей в собственность. — Сверх того все имеющееся в петербургском доме моем состоящем на Церковном дворе движимое мое имущество, как то: Бралиянты, серебро, мебели, разные вещи, екипажи с приборами и прочее все оставляю жене моей в собственность и по ея смерти отдать кому она заблагорассудит, кроме картин и фамильных портретов, о коих упомянуто будет ниже; касательно же до письменных дел и бумаг в кабинете моем находящихся, то все по смерти моей немедленно ей жене моей запечатать, а каким образом потом с ними поступить, о том оставлю ей особую записку. При том завещаю во-первых: владеть ей жене моей и пользоваться по смерть ея петербургским домом моим на Церковной земле мною построенным от оных Церковных домах распоряжения и Архиепископом нашим, Иосифом утвержденнаго”[72].
Согласно завещанию, наследник И. Л. Лазарева, его младший брат О. Л. Лазарев обязывался внести в Опекунский совет 200 тысяч рублей с тем, чтобы из основного капитала и процентов с него составилась сумма, достаточная для сооружения “со временем приличного здания для воспитания и обучения бедных детей из армянской нации”. По завещанию дома передавались наследникам Лазарева по мужской линии до четвертого колена, после чего становились собственностью армянской общины. (В 1904 году князь С. С. Абамелек-Лазарев передал дома по Невскому пр., 40–42 армянскому церковному управлению.)
[47] ПСЗРИ. Т. 16. СПб., 1830. С. 126. № 11720.
[48] ПСЗРИ. Т. 16. С. 287. № 11853.
[49] Кусиков А. Армянская Церковь в России как юридическое лицо // Кавказский вестник. Ежемесячный научно-литературный журнал. № 2 (октябрь). Тифлис, 1905, С. 72.
[50] Лебедев А., указ. соч., С. 12.
[51] См. Эзов Г. А. Начало сношений Эчмиадзинского патриаршего престола с русским правительством // Кавказский вестник. 1901. № 10. С б (приложение). См. также: Собрание актов. Т. I. С. 175.
[52] Из истории армянской общины Санкт-Петербурга // Аватамк. 2000, июль, С. 9.
[53] Эзов Г. А. Указ. соч. С. 6.
[54] Цит. по: Освящение Армянской церкви Святой Екатерины в Санкт-Петербурге 12 июля 2000 года. СПб. 2001, С. 3.
[55] ПСЗРИ Т. 19. (1770—1774). СПб., 1830. С. 59. № 13457.
[56] ПСЗРИ. Т. 19. СПб., 1830. С. 65. № 13464, от 22 мая 1770 г. Именной указ, объявленный Чичериным, “Об отводе места в С. Петербурге на Невской перспективе для построения армянской церкви”. См. также: Выписка из именных указов об отводе места для армянской церкви на Невском пр. Копия 1856–1880 гг. (1770 г.) РГИА, ф. 2263, оп.1. д. 34, л.50.
[57] Тер-Саркисянц А. Е. Армяне. М. 1998, С.363.
[58] Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Часть 1. С. 181–187.
[59] О Лазаревых см.: Собрание актов. Т. 2. С. 298–299, 313–314.
[60] См. Божерянов И. Н. Невский проспект. Т. 2. СПб., 1903. С. 231.
[61] Шульц С. С. Храмы Санкт-Петербурга. СПб., 1994, С. 229. См. Подробнее: Кругликова М. С. Два дома Армянской церкви // В сборнике: Дома рассказывают. Л., 1991, С. 71; Базиянц А. П. Над архивом Лазаревых. М., 1982.
[62] Освящение армянской церкви Св. Креста в Москве состоялось несколько позже — 9 сентября 1781 г. (примеч. авт.).
[63] В наше время текст проповеди опубликован в кн.: Освящение Армянской церкви Св. Екатерины в Санкт-Петербурге 12 июля 2000 г. СПб, 2001, С. 16–24.
[64] См., например: Собрание актов. Т. 1. С. 378. 16 нояб. 1778 г. Копия с данного Сенату именного указа о принятии в вечное России подданство армянина Манвела Назаретова с родными его братьями Артемием, Богданом и Никитою Назаретовыми, о пожаловании их в с.-петербургские мещане и о позволении торговать оным наравне с российскими купцами.
[65] Георги И. Г. Описание российско-императорского города Санкт-Петербурга. СПб., 1794. С. 282.
[66] Архив КГИОП, Н-362-7.
[67] Архив КГИОП, Н-339-3.
[68] ПСЗРИ. Т. 23. С 215. № 16945, от 15 февр. 1791 г. СПб., 1830 (Указ с.-петербургскому губернатору Коновницыну).
[69] Кто построил армянские церкви в Санкт-Петербурге (К 195-летию со дня смерти Фельтена) — “Веруем”, № 42–43, ноябрь—декабрь 1996, С. 5.
[70] Дома рассказывают. Л. 1991, С. 75.
[71] РНБ, Ф. 359. Колобов, 748.
[72] Цит. по: Монахова Е.Н. Завещание действительного статского советника и кавалера Ивана Лазаревича Лазарева // Христианская культура. Пушкинская эпоха. Вып. ХШ, СПб., 1997, С. 93.
[47] ПСЗРИ. Т. 16. СПб., 1830. С. 126. № 11720.
[48] ПСЗРИ. Т. 16. С. 287. № 11853.
[49] Кусиков А. Армянская Церковь в России как юридическое лицо // Кавказский вестник. Ежемесячный научно-литературный журнал. № 2 (октябрь). Тифлис, 1905, С. 72.
[50] Лебедев А., указ. соч., С. 12.
[51] См. Эзов Г. А. Начало сношений Эчмиадзинского патриаршего престола с русским правительством // Кавказский вестник. 1901. № 10. С б (приложение). См. также: Собрание актов. Т. I. С. 175.
[52] Из истории армянской общины Санкт-Петербурга // Аватамк. 2000, июль, С. 9.
[53] Эзов Г. А. Указ. соч. С. 6.
[54] Цит. по: Освящение Армянской церкви Святой Екатерины в Санкт-Петербурге 12 июля 2000 года. СПб. 2001, С. 3.
[55] ПСЗРИ Т. 19. (1770—1774). СПб., 1830. С. 59. № 13457.
[56] ПСЗРИ. Т. 19. СПб., 1830. С. 65. № 13464, от 22 мая 1770 г. Именной указ, объявленный Чичериным, “Об отводе места в С. Петербурге на Невской перспективе для построения армянской церкви”. См. также: Выписка из именных указов об отводе места для армянской церкви на Невском пр. Копия 1856–1880 гг. (1770 г.) РГИА, ф. 2263, оп.1. д. 34, л.50.
[57] Тер-Саркисянц А. Е. Армяне. М. 1998, С.363.
[58] Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Часть 1. С. 181–187.
[59] О Лазаревых см.: Собрание актов. Т. 2. С. 298–299, 313–314.
[60] См. Божерянов И. Н. Невский проспект. Т. 2. СПб., 1903. С. 231.
[61] Шульц С. С. Храмы Санкт-Петербурга. СПб., 1994, С. 229. См. Подробнее: Кругликова М. С. Два дома Армянской церкви // В сборнике: Дома рассказывают. Л., 1991, С. 71; Базиянц А. П. Над архивом Лазаревых. М., 1982.
[62] Освящение армянской церкви Св. Креста в Москве состоялось несколько позже — 9 сентября 1781 г. (примеч. авт.).
[63] В наше время текст проповеди опубликован в кн.: Освящение Армянской церкви Св. Екатерины в Санкт-Петербурге 12 июля 2000 г. СПб, 2001, С. 16–24.
[64] См., например: Собрание актов. Т. 1. С. 378. 16 нояб. 1778 г. Копия с данного Сенату именного указа о принятии в вечное России подданство армянина Манвела Назаретова с родными его братьями Артемием, Богданом и Никитою Назаретовыми, о пожаловании их в с.-петербургские мещане и о позволении торговать оным наравне с российскими купцами.
[65] Георги И. Г. Описание российско-императорского города Санкт-Петербурга. СПб., 1794. С. 282.
[66] Архив КГИОП, Н-362-7.
[67] Архив КГИОП, Н-339-3.
[68] ПСЗРИ. Т. 23. С 215. № 16945, от 15 февр. 1791 г. СПб., 1830 (Указ с.-петербургскому губернатору Коновницыну).
[69] Кто построил армянские церкви в Санкт-Петербурге (К 195-летию со дня смерти Фельтена) — “Веруем”, № 42–43, ноябрь—декабрь 1996, С. 5.
[70] Дома рассказывают. Л. 1991, С. 75.
[71] РНБ, Ф. 359. Колобов, 748.
[72] Цит. по: Монахова Е.Н. Завещание действительного статского советника и кавалера Ивана Лазаревича Лазарева // Христианская культура. Пушкинская эпоха. Вып. ХШ, СПб., 1997, С. 93.
[…] Эпоха Екатерины II (1762—1796) […]